Угличские истории

История рода Покровских

РОДОСЛОВНАЯ МАМЫ.

ДЕДУШКА И БАБУШКА

Мама моя Мария Александровна Покровская - почти ровесница века. Она родилась в Санкт-Петербурге в 1901 году по новому стилю 9 февраля. Её родители жили в доме на углу Фонтанки и Гороховой - теперь это улица Плеханова. Если идти по Плеханова к реке Фонтанке (к Египетскому мосту), то их дом находится с левой стороны по набережной, квартира на 3-м этаже.

Мой прадедушка (дедушка мамы со стороны её отца) Потап Дмитриевич Шершнёв - крестьянин из деревни Курова древнего Елоцкого стана. Курово находится в 3-х километрах от села Богородского. В молодости (в конце XIX-го века) он уехал из деревни в Петербург, открыл первую в городе декатировочную мастерскую и на этом разбогател. Декатировка заключалась в отделке шерстяных тканей водяным паром для предотвращения их усадки и улучшения внешнего вида. Работал в мастерской он сам, два его сына и два земляка.

Мама пишет (рукопись 1994 года): «Мне с братьями в детстве пришлось быть там раза два, и впечатления остались на всю жизнь. Сырость, котлы с кипящей водой, пар и по пояс голые люди ворочают тяжёлые рулоны сукна, пропуская их через пары воды, сушат и снова закатывают в рулоны, и уже сухие отдекатированные сукна отправляют в магазины Гостиного двора. И когда дедушка поднакопил денег таким тяжёлым трудом, в благодарность Богу построил в Малом Богородском небольшую белокаменную церковь со старинной иконой Казанской Божьей Матери, так как в старой деревянной давно уже не было службы.

Каменная церковь была обращена к деревянной алтарём. Между ними был проход, старая была ничуть не повреждена при постройке новой. Так хотел простой крестьянин Шершнёв Потап Дмитриевич. Вечером при уходящем солнце такая была красота вокруг, что если бы Левитан увидел, то написал бы ещё один из своих шедевров. Обе церкви были обнесены оградой, тут же было и ухоженное кладбище. Храмовыми праздниками здесь были: Паисьев день и осенняя Казанская. Приход небольшой: Кожино, Курово, Федосьино, Фёдорково, Петровка. Священником был отец Сергий Якимовский. Он жил на Поповке, у него были две дочери, мамины подружки, и сын - офицер Красной Армии. Обе эти церкви были как игрушки: одна старая золотисто- коричневая деревянная, а другая беленькая каменная с небольшой колокольней и несколькими колоколами. Под старой церковью были надгробия, высеченные из цельного камня с надписью на церковно-славянском, прочесть которые я не смогла. Икону Казанской в праздники выносили в деревни и служили молебны у домов».

Обо всей предыстории этих храмов моей маме рассказал дядя, брат её мамы, который воспитал её с братьями после смерти родителей. Побывав в Мышкине в июле 2004 года, я узнала от директора Музея семейных коллекций С.В. Курова и из книги В.А. Гречухина «Лики четвертого Рима», что каменная церковь к 500-летию Святого Паисия в июне 2004 года частью восстановлена и, как написал Владимир Александрович, «для всех будут века сиять издали имена создателей - Святого Паисия и Потапа Дмитриевича Шершнёва».

ОСИРОТЕВШИЕ ДЕТИ У ДЯДИ

Мамина мама - Анна Васильевна Шершнёва (урожденная Смирнова) - вышла замуж в 18 лет. На большом портрете в раме из чёрного дерева (сейчас он находится у меня в Пушкине) видно, какая она была красивая. В 1904 году она умерла - очень рано, в 26 лет, оставив четверых детей. Умирая, мама очень просила брата Михаила не оставить детей. Овдовевший отец два года не женился, а женившись, через девять месяцев умер.

Мамин дядя («папа крёстный») - Михаил Васильевич Смирнов - купец 2-й гильдии. Окончил классическую гимназию, хорошо знал греческий, латинский, французский, немецкий языки, математику. Хорошо пел, увлекался бегом на коньках (брал призы в Юсуповом саду). Жена дяди Евгения Семёновна была ученицей портнихи - из простых. Женился дядя на ней против воли родителей, не был обвенчан и жил «гражданским браком». Когда дядя взял к себе четверых детей-сирот, жене его было всего 22 года. И хотя в доме были прислуга, кухарка, воспитание чужих детей всё равно было для неё подвигом. Воспитывая детей, дядя не взял ни копейки сиротских денег, сохранял и драгоценности сестры (для племянницы), но в революцию всё было конфисковано, всё пропало. Тем не менее все дети были приучены к труду; мама научена шить, вязать, вышивать.

Все четверо закончили гимназии. Мама окончила гимназию В.А. Субботиной в мае 1919 года - сохранилось её удостоверение об окончании.

Старший брат мамы - Николай Александрович - после окончания гимназии учился в Институте гражданских инженеров на архитектурном отделении (окончил 3 курса), прекрасно рисовал, писал стихи. За архитектурные чертежи получал только пятёрки. Умер 22-х лет от воспаления кишечника уже в деревне, куда уехали из Ленинграда от голода в 1919 году. Средний брат - Сергей Александрович - после окончания гимназии учился в институте путей сообщения, умер в 19-ти лет от аппендицита. Младший брат мамы - Александр Александрович - в школе учился неважно. После революции жил с дядей и тётей в деревне. Потом переехал в Ленинград, где с помощью дяди, который работал в ЖЭКе, получил комнату. Работал в типографии. Умер 38-ми лет от воспаления лёгких. Заболел ещё на финской войне, где месяцами находился в окопах с водой, спасая свою жизнь от финских снайперов. У него была жена Нюра и двое детей: Тамара и Николай.

ЖИЗНЬ ПОСЛЕ РЕВОЛЮЦИИ В ДЕРЕВНЕ

После революции в 1919 году от голода и холода мама с братьями уехала к дяде и тёте в деревню (они уехали раньше, а дети закапчивали в Ленинграде учёбу). Дядя, который воспитал сирот, был назначен в селе Большом Богородском заведующим отделом народного образования при волостном правлении. Поскольку село Большое Богородское - моя Родина, приведу воспоминания о нём, переданные мамой в 1994 году известному краеведу В.А. Гречухину. «Через село Б. Богородское проходила большая дорога на Углич, Кашин, ст. Родионово. Б селе были нарсуд, почта, народный дом, где ставились хорошие спектакли, В селе было более 120 домов, красивая церковь на площади. С осени всю зиму в селе бывали большие базары, где с возов продавали овец романовской породы, зерно, мёд, масло, шелковистый лён. Вокруг села были богатые деревни.

В 1919 году я поступила учительницей в Богородскую школу. Там в большом саду ещё сохранялся барский дом с колоннами, овальными окнами и даже с обстановкой. В нём и была организована школа 2-й ступени. В ней Дмитрием Иваиовичем Сухопрудским был подобран коллектив учителей с высшим образованием. В то время в деревне было много образованных людей, уехавших из городов. Школа просуществовала два года. Потом её закрыли, а дом и всё, что в нём, растащили. Дом этот был родовым домом композитора Римского - Корсакова и ещё в 1917-1918 годах туда приезжал его племянник - говорят, очень музыкальный человек. Он часто бывал в начальной школе, ухаживал за работавшей там молодой учительницей A.M. Орловой, с которой они устраивали небольшие концерты.

В Б. Богородском нас было три женщины «шкраба» (школьных работника). Знания дала гимназия, а опыта не было никакого, зато было большое желание работать. И с лекциями ходили в сёла, и неграмотных взрослых учили, и три раза в неделю вечерами приходила молодёжь учили их общеобразовательным предметам. Тяга к знаниям была огромная, приезжали за несколько километров из коммуны «Новый быт», да ещё в Нардоме (бывшей чайной) ставили спектакли. А жили так бедно, что шили туфли на верёвочной подошве.

Судьба Б. Богородского печальна. В 1929 году в воскресенье 21 июня в селе произошел пожар. Загорелось в деревне Краснове в 800 метрах от Богородского. Люди побежали туда тушить. Когда тушили третий дом, то сильный ветер перекинул огонь на Богородское и за два часа сгорело около 70 домов. В центре стоял маленький дом в два окошка, В нём жили две бывшие монахини, и дом не сгорел, а огонь перекинуло на следующий дом. Дом был обсажен берёзами, а стали говорить, что одна из монахинь обходила дом с иконой «Неопалимая Купина». Горела и прекрасная церковь в середине села. После пожара начальство хотело использовать церковь под клуб, но население было против, и её разрушили вовсе. Трудно было далее представить, как можно было рушить такую красоту. Такого варварства, наверное, не было нигде в мире...

Огонь остановился за два дома до школы. Я была в школе одна с двумя маленькими детьми (они как раз спали днём) и не знала, что делать, так как муж ушёл с докладом в деревню Голодово. Но набежали люди из деревни Семёнцева и прямо с кроватками вытащили спящих детей в поле рядом со школой. Люди сразу же начали оказывать помощь погорельцам, отдавали всё, что могли, везли возами из окружающих деревень - потом всё делили».

ВОЗВРАЩЕНИЕ ДЯДИ И ТЁТИ В ЛЕНИНГРАД

В 1920-е годы дядя с тётей вернулись в Ленинград, где дядя устроился работать в ЖЭКе. Ему вернули одну из семи комнат, и они с тётей стали жить в коммуналке из собственной квартиры. Потом к ним приехал оставшийся в живых младший сын Шура, который с помощью дяди получил небольшую комнатку и устроился работать в типографии.

Мамин дядя умёр в 1933 году. Тётя Евгения Семёновна в 1943 году ехала из блокадного Ленинграда к маме в Мышкин и погибла при бомбёжке поезда недалеко от города Рыбинска. Я видела сё перед войной в 1940 году во время поездки с мамой и братом в Ленинград (я училась тогда в 5-м классе). Семья дяди жила на углу Садовой, в доме 51/2 угол Екатерингофской (теперь Римского-Корсакова). Потом переехали на Вознесенский проспект, дом 12 (теперь проспект Майорова).

Сохранилось письмо тёти маме из блокадного Ленинграда, написанное 15 августа 1942 года: «Ленинград по внешности мало изменился днём, только вечером и ночью темно. Налёты бывают от трёх до пяти раз в день, но непродолжительные, минут 10, 20, 30. Мы счастливее Москвы. Что будет со мной - не знаю, уезжать никуда бы не хотелось да и не на что. У меня нет ни денег, ни продуктов, а продать нечего – всё в ломбарде и, наверное всё пропадёт, так, как сроки истекли. О положении у нас знаешь из газет.

РОДОСЛОВНАЯ ПАПЫ. СУДЬБА ДЕДУШКИ-СВЯЩЕННИКА

Мой папа родился в селе Ордине 29 декабря 1885 года по старому стилю (11 января 1886 года по новому). Папин orei \ Павел Евгеньевич был священником в том селе. Его жену звали Александра Ивановна.

В 1926-м году их большую семью выселили из церковного дома, и они переехали в маленький собственный домик, а в конце 20-х годов дедушку и вовсе отстранили от службы. Мы с отцом и братом из Рождествена ходили к ним пешком в гости (это около 20 километров) Я хорошо помню, что в доме всегда были чистота и порядок; всё блестело. В деревянных кадках росли крупные фикусы и филодендроны. Около дома был прекрасный сад с новейшими сортами овощей, ягод и фруктов. Я впервые увидела там крупную белую смородину. В хозяйстве были корова и лошадь. Всё хозяйство вели сами дедушка и бабушка, и это притом, что у бабушки от полиартрита были сильно деформированы кисти рук. В семье дедушки было 12 детей, из них шестеро умерли в paнем возрасте. Из оставшихся детей старшим был папа - Василий Павлович, затем - Николай (врач, жена Софья Семёновна, сын Вадим), Елизавета (учительница, незамужняя), Анна (учительница), Сергей (учитель; жена Глафира Николаевна, дети - Вероника, Аза, Валентин), Дмитрий (бухгалтер, дети - Шура и Борис).

В те времена (конец 1920-х годов) дети священника работать учителями не имели права. Поэтому дедушка вынужден был уехать в город Углич и, сняв там комнатку, жил отдельно от семьи: плёл корзины и продавал их на рынке. И это всё для того, чтобы дети могли учительствоват Сестры Анна и Елизавета сначала работали учителями в родном селе Ордине, потом Анна Павловна вышла замуж за Александра Александровича Боброва и уехала с ним работать сначала в деревню Игнатово, а затем в село Таларыково.

В начале 1930-х годов дедушка из Углича вернулся в Ордино, там и умер (70-ти с чем-то лет) от ангины. Бабушка умерла позже его в 1931 или в 1932 году. У меня осталось в памяти, как мы с братом, уже учившиеся в начальной школе, посещая бабушку и дедушку, забирались на чердак и копались в старинных журнал ах. Запомнилась таинственная интереснейшая «Нива» - толстый журнал, в котором можно было прочитать обо всём на свете. Журнал был чёрно-белый, с виньетками, заставками и прекрасными рисунками- гравюрами.

УЧЁБА ПАПЫ

Папин отец Павел Евгеньевич сам был высокообразованным человеком и всем детям дал высшее образование. По его желанию папа мой - Василий Павлович - был послан учиться в Ярославскую духовную семинарию, которую окончил в 1907 году, но, не обнаружив у себя призвания к духовной деятельности, в том же году перевёлся в Ярославский Демидовский юридический лицей, который, как и Царскосельский, давал высшее образование. Он был основан П. Демидовым как филиал Московского Университета.

Папа учился в лицее в 1907-1911 годах. В феврале 1913-го поступил г га службу в качестве ревизора в Петербургскую Контрольную палату и служил там до весны 1918 года. А с августа 1918-го был назначен народным судьёй в один из судебных участков по Мышкинскому уезду и оставался на этой работе до октября 1924 года. Но потом сыну священника это было запрошено. Сохранилось удостоверение, что постановлением ЯРГИК от 3 октября 1924 года он был с должности нарсудьи отозван: при этом отмечено, что «за время своей службы т. Покровский В.П. ни в чём предосудительном замечен не был, что и удостоверяем».

Папа освоил путём самообразования всю математику, в том числе и высшую, а также немецкий язык В результате, как имеющий высшее образование, он был назначен в 1925 году учителем в Болыне-Богородскую, а с 16 октября 1928 года переведён в Рождественскую 7-летнюю школу преподавателем математики и физики. Математика была его истинным призванием, и его любимым занятием было решение задач, особенно трудных. Этим он занимался до последних месяцев своей жизни. Он помог и сыну Жене окончить заочно физико-математический факультет Ярославского пединститута и стать учителем математики и физики.

Сохранились характеристики о работе папы - например, директора Рождественской неполной средней школы Александра Дмитриевича Богданова. Отмечено, что «Покровский В. П. обладает большим запасом знаний, организует методическую работу и добивается высокой успеваемости». За свой труд он награжден орденами «Знак почёта» в 1949 году и «Трудового Красного Знамени» в 1951 году.

СУДЬБА ДЕТЕЙ СВЯЩЕННИКА

Сестра папы Елизавета Павловна сначала окончила в Ярославле Епархиальное училище, а затем Бестужевские курсы в Ленинграде. В общем, Покровские почти все - потомственные учителя, и сотни жителей Ярославской области обязаны им получением добротного образования, а затем и хорошей профессии.

Николай Павлович работал врачом в Орехово-Зуеве, а его жена - фельдшером; дожила она почти до ста лет. Их сын, Вадим Николаевич - мой двоюродный брат, окончил Московский энергетический институт и преподавал там же. Умер Вадим 20 августа 2002 года, не дожив немного до 70-ти лет. Вадим, будучи уже тяжело больным, написал и издал книгу' по экологии. У Сергея Покровского, который работал учителем в селе Воскресенском в Неледенщине, были две дочери Вероника и Аза, а так же сын Валентин. Но жена умерла рано, и старшую дочь Веронику воспитывала тётя Елизавета Павловна, которая не была замужем и не имела своих детей.

У самого младшего папиного брата Дмитрия Павловича двое детей: сын Борис и дочь Шура. Шура всю жизнь проработала фельдшером во Фрязинe. Сейчас она уже пенсионного возраста. Очень часто бывает в Родионове Ярославской области, где живет семья брата и недавно умерла мать.

НАША СЕМЬЯ. ЗАМУЖЕСТВО МАМЫ И РОЖДЕНИЕ ДЕТЕЙ

Мама и папа поженились в 1924 году. Папа был старше мамы на 15 лет, но она была с ним знакома до замужества несколько лет и посчитала, что разница в возрасте не помешает им иметь хорошую семью (в чём и не ошиблась). Хотя и было это событие 80 лет назад, свидетельство о браке сохранилось.

Когда маме исполнилось 24 года, родился первенец - сын Женя (12 июня 1925 года), а затем (30 июня 1926 года) нежданная появилась и я. Родилась я раньше положенного времени и очень маленькая (весила меньше двух килограммов). Жили родители в комнатке при школе, и школьная техничка просила маму не купать меня, чтобы я спокойно могла «отдать душу Богу». Но стараниями мамы я выжила и была хоть худенькой, но шустрой.

Родились мы с братом в селе Большом Богородском (в древнем Елоцком стане, на самом западе современного Мышкинского района). Мама работу в школе не прекращала - тогда не полагалось никаких декретных отпусков. Растить нас помогали технички (уборщицы) и просто деревенские девочки, которым хотелось хоть немного подзаработать. По словам мамы, спасением было то, что я была очень спокойная.

продолжение...

Ирина Васильевна Покровская, кандидат геолого-минералогических наук, г. Пушкино Московской области. Журнал "Кацкая летопись" №3 (155) 2010 год.